Впрочем, как бы вы хорошо ни понимали своего ребенка, как бы правильно себя ни вели, он все равно время от времени будет лгать. Потому что люди лгут почти всегда, сами того не замечая: обманывают себя – а тем самым и других, раз принимают ложь за истину.
Так что лучше нам последить за собой и посчитать, сколько раз соврем мы сами, а сколько – «невинное дитя». И еще неизвестно, кто «выиграет».
А дело-то в том, что искусство выискивания мельчайших соринок «в глазе брата своего» – или чада своего – развивается как раз на почве упорного нежелания замечать большие толстые бревна в своем собственном глазу. И у таких родителей дети неизбежно вырастают лживыми: по принципу «яблочко от яблоньки недалеко падает».
Так что, прежде всего, нужно следить за собой. И это вообще главный принцип воспитания.
Гигиена души
Как-то довелось наблюдать такую сцену. Мы с друзьями: муж, жена и маленький (4 года) сынишка, Мишка, – собрались в цирк. Опаздывали – из-за Флорики (так зовут маму). Флорика – очень красивая женщина, у нее даже имя красивое: «Флорь» по-молдавски (она молдаванка) – «цветок», только это слово женского рода. И вот наш прелестный цветочек сначала примерял одно колье к вечернему платью, потом другое: потом цветочку пришло в голову, что ведь мы же собрались в цирк, а не на концерт или в театр, и, следовательно, она там будет нелепо выглядеть в вечернем наряде. Пришлось снова переодеваться. А потом еще нужно было накраситься, а потом еще – не забыть множество нужных вещей (зеркальце, дезодорант, пудру, деньги на мелкие расходы).
А тут еще Мишка вертится под ногами и ноет: «Ну, ма-ама! Ну скоре-ей! Мы опоздаем! Ну, ма-ама!»
Флорика разнервничалась. Нет, ничего такого сыну не сказала, разве что разок резко дернула его за руку.
И вот мы в цирке. Какое великолепие! Но Мишка ужасно возбужденный. И никак его не удается успокоить. Во время очередной антерпризы, когда маленький клоун Тузик стрелял в большого толстого клоуна Пузика из лука, а Пузик все стрелы сожрал, Мишка раз десять вскакивал и его приходилось усаживать силой. Потом вскочил уже какой-то мальчик перед ним. Мишка страшно разозлился и стукнул нарушителя кулаком: к счастью, тот был большой и удара не почувствовал.
Флорика удивлялась: что это с ним? Мне она сказала, словно извиняясь: «Он у нас всегда спокойный! Что такое сегодня?»
Что случилось с обычно спокойным Мишкой? Да просто он заразился от мамы. Заразился ее раздражением. А к нему еще добавилось возбуждение от невиданного зрелища: в цирке он был впервые в жизни. И вот – такой результат: ребенок стал неуправляем.
Может быть, нашей очаровательной маме стоило подумать не только о том, как она выглядит, но и о том, что у нее внутри – в душе? Может быть, это даже важнее?
Другая сценка.
В маленьком офисе – две молодые дамы, пару посетителей. Одна из дам собирается уходить, куда-то торопится. Тут же ее дочка – довольно большая девочка, лет 6 —7-ми. Девочка сидит за столиком и ест мороженое.
Мама (тихо, просительным тоном):
Лора, пожалуйста, быстрее… Ты же знаешь, мы можем опоздать…
У-у-у, ну, мама…
Я тебя очень прошу, Лора!
Девочка скорчила довольно противненькую гримаску (а девочка хорошенькая), отвернулась от мамы – и продолжает неторопливо обсасывать эскимо. А Лора слушает да ест.
Как-то я встретил эту девочку на улице, она шла с дедушкой. Дедушка, моложавый, в спортивном костюме, что-то старательно рассказывал, заглядывая ей в лицо и делая широкие театральные жесты. У Лорочки на физиономии – капризная гримаска пресыщенности, на деда она не глядит.
Мне было так неприятно на это смотреть, что я отвернулся и даже не поздоровался ни с внучкой, ни с дедушкой.
А вот – решительная мама.
Дети играют в песочке. Мама, большая, как дом, сидит рядом, на скамеечке, погруженная в размышления, судя по ее лицу, глобального характера. Решила, что пора идти, командует:
Ну все, домой!
Ребенок чуть замешкался, мама встала, взяла ее за руку, сгребла в охапку ее лопаточку и ведерко, разрушив одним движением песочный куличик, который девочка старательно лепила битых полчаса. Поволокла малышку за руку домой. Та не плачет, молчит. А у мамы на лице какое-то странно довольное выражение.
А вот интересная сценка в другом роде.
Огромный зал ожидания вокзала. Почти все сидят, но у одной мамы ребенок – девочка лет 3-х – очень беспокойная: бегает, всюду заглядывает. Полезла на газетный киоск, держась ручками за прилавок, тянется, хочет заглянуть. Потом отправилась в путешествие под столиками вокзального кафе, там обнаружила кошку, в восторге погналась за ней. Мама стоит в проходе, недовольно за всеми этими эволюциями наблюдает и постепенно краснеет – раскаляется. Чувствуется, что она страшно раздражена: видимо, устала, долго приходится ждать поезда – а тут и не присядешь из-за этой маленькой егозы. И в то же время ей неудобно при людях одергивать малышку.
Сдерживалась она, сдерживалась – а вышло хуже. Я не увидел, что же произошло: кажется, девочка полезла прямо на кем-то занятое (там был пакет) сиденье, встала на него ногами – мама вдруг взбеленилась, вскрикнула и как шлепнет дочку – звук был как от выстрела, на весь вокзал. Видимо, прорвалось долго копившееся раздражение. Малышка плачет, мама опять замахнулась: не может себя остановить.
Я быстро встал, подошел к ней. Она красная, злая – а лицо какое-то детское.
Улыбаюсь, здороваюсь, говорю ей:
Какая у вас симпатичная девочка! Как ее зовут?
Она посмотрела недоверчиво, но ответила:
Мария.
И вы ее так называете – полным именем? – удивился я совершенно искренне.
Ну, нет… Машей, Машуткой зовем…
Сколько ей? Три? Я так и думал… Я ведь педагог и психолог, работаю с детьми. Мне ваша Маша очень нравится. Любознательная, активная. Все посмотрела, до всего ей дело. Она у вас всегда такая?
Все это говорится чрезвычайно доброжелательно, спокойно, с улыбкой, с искренним интересом и симпатией. Мама начала рассказывать, как Маша ведет себя дома и в садике, сначала как будто жалуясь на нее (девочка гиперактивная, трудноуправляемая), но потом этот тон постепенно ушел: я на все киваю головой очень одобрительно – дескать, ишь – молодец-то какая!
Смотрю на нее – и вижу (кстати, очень интересно за этим наблюдать), как она начинает прямо на глазах меняться: успокаивается, речь становится более плавной, краска сходит с лица. И о дочери она высказывается все доброжелательнее.
Постояв еще немного, повосхищавшись Машей, побеседовав с ней самой (ее участие в беседе выразилось в том, что она на все мои реплики что-то неопределенное мычала и пряталась за маму, но поглядывала из-за маминой спины хитренько), убедившись, что мама окончательно успокоилась и ни малейшей опасности ни для себя самой, ни для дочери уже не представляет, я уселся обратно на свое место. Сели и они, и Маша угомонилась.
Вот интересно: Машина мама – взрослый человек, но как легко передалось ей мое эмоциональное состояние – а ведь я ей совершенно чужой. Да, я профессионал, это, конечно, тоже нужно учитывать. Но все-таки интересно, как люди эмоционально влияют друг на друга: даже чужие, совсем не знакомые взрослые люди!
А можно ли самостоятельно справиться с собой, если мама чувствует, что раздражена и вот-вот сорвется?
Конечно! Вот три самых обычных метода:
«Японская кукла». В некоторых учреждениях в Японии есть специальные комнаты, где стоят большие резиновые куклы, изображающие начальников. Кто злится на своего любимого руководителя, заходит, хорошенько отдубасит куклу, разрядится – и успокаивается. Такова суть метода – перенести свою «активность» на что-то другое. Например, энергично и со злостью постирать белье, помыть посуду или пол, отдраить какую-нибудь кастрюлю, которую вы уже полтора года собираетесь привести в приличное состояние. Выплеснуть свою энергию, направив ее в безопасное русло.
«Объективное наблюдение». Если малыш вас раздражает, попробуйте внимательно понаблюдать за ним: за его лицом, движениями. Попытайтесь догадаться, что он сейчас чувствует. Доказано, что объективное наблюдение – за кем угодно или чем угодно – «гасит» эмоции, успокаивает человека, помогая тем самым овладеть собой. Кроме того, дети часто бывают забавными, а когда человеку смешно, он уже не способен злиться.
«Рефлексия». Попробуйте понаблюдать за собой, за своим душевным состоянием. Постарайтесь понять, почему вы именно это чувствуете, почему так, а не иначе, поступили. Сделайте себя объектом психологического наблюдения и изучения. И – независимо от того, к каким выводам вы придете – ваше раздражение постепенно исчезнет.
Мы говорим: «Ребенок родился». Точно знаем, когда: не только день, но и час, и даже минуту. Знаем, сколько ему сейчас лет.
